На Введение во храм Пресвятой Богородицы
«Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (1Петра 5, 5)
По обету, данному Богу, святые праведные родители привели трехлетнее дитя в иерусалимский храм. Встречаемая непорочными дочерьми иудейскими, держащими зажженные светильники, чтобы Дитя не воротилось назад и чтобы полюбила Она в сердце своем храм Господнен (1), пречистая отроковица, неподетски преодолев пятнадцать величественных ступеней, ведущих в храм, встречается изумленным первосвященником Захарией (2). Но не просто в храм, входит Пречистая Дева а, как повествует предание, по внушению свыше первосвященник Захария вводит юную отроковицу во Святая Святых, туда, куда лишь один раз в год мог войти только один лишь человек — «первосвященник, не без крови, которую приносит за себя и за грехи неведения народа» (Евр. 9, 7). Этим таинственным вхождением во Святая Святых, юная и непорочная агница предвозвестила скорое пришествие в мир Того Единого и Пренепорочного Агнца, Который заключит со всей полнотой человечества «Новый Завет в Своей крови» излиянной за грехи всего мира (Лк. 22, 20), и именно Ей, Деве Марии, надлежит стать тем единственным нерукотворенным Храмом, который примет в Себя всю полноту Божества, Она Сама, Пренепорочная и Пречистая, станет тем Святая Святых, в которое войдет Спаситель мира. Свидетелями этого события (введения Марии во Святая Святых) были лишь сам первосвященник и святые ангелы «ангели вхождение зряще удивишася, како дева входит во Святая Святых» (3).
Это событие стало возможным благодаря всего лишь одной-единственной добродетели, которой уже начала обладать трехлетняя Мария. Эта добродетель — смирение. Как некогда, Её прародитель святой патриарх Исаак будучи юным отроком, обладая именно этой добродетелью — смирением, ложится на жертвенник (Быт. 22), смиряясь перед волей и намерением своего отца, патриарха Авраама (который в своем смирении пред волей Божией готов заклать все счастье своей жизни – возлюбленного сына Исаака), так и юная Мария, смиряясь перед волей своих родителей, навсегда оставляет отчий дом, смиряясь оставляет навсегда родительские ласки и переходит на воспитание в храм. В смирении Исаака святые толкователи Писаний видят прообраз смирения Спасителя, который во всем был послушен воле Отца Своего Небесного «Христос уничижил Себя Самого, приняв образ раба … смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной» (Флп. 2, 8). За семь веков до крестных страданий Спасителя, пророк Исаия так описал смирение Христово: «как овца, веден был Он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих. Во смирении Его суд Его взят» (Ис. 53:8).
Среди ветхозаветных патриархов многие просияли этой добродетелью. Преподобный святой отец авва Иоанн Колов так описал смирение Иосифа, сына патриарха Израиля: «кто продал Иосифа? Один из монахов отвечал: братия его. Старец возразил: не братия, а смирение. Он мог бы объявить, что он брат их, и воспротивиться продаже. Но он умолчал, и продало его смирение; потом оно же сделало его обладателем Египта» (4).
Самый славный и победоносный из царей израиля – святой пророк царь Давид, когда переносил в свой город Ковчег Завета, принося установленные жертвы всесожжения, приносил и сугубую жертву смирения, радуясь и смиряясь пред Господом, в одежде простолюдина «скакал и плясал из всей силы пред Господом» (2 Цар. 6, 14), и за это принародное самоуничижение жена его Мелхола стала укорять его: «как отличился сегодня царь Израилев, обнажившись сегодня пред глазами рабынь рабов своих, как обнажается какой-нибудь пустой человек!», смиренный Давид ответил: «пред Господом играть и плясать буду; и я еще больше уничижусь, и сделаюсь еще ничтожнее в глазах моих». О самом себе пророк Давид сказал: «Я же червь, а не человек» (Пс. 21, 7), обладая пророческим озарением, Давид открывает: не жертвы всесожжений угодны Богу, но сокрушенное и смиренное сердце (Пс. 50), именно об этом взывает Сам Бог ко всем своим чадам, устами премудрого Соломона: «Сын мой! отдай сердце твое мне» (Пр. 23, 26).
Когда юная отроковица Мария становится юной девой, начинают сбываться писания пророков о пришествии в мир Мессии. Предвозвещенное время пришествия Его пришло (5). Она является прямым потомком царя Давида, из рода которого и должен произойти обещанный Мессия (6). Но Мария, получившая в рождении смирение своих святых праотцев, не могла даже помыслить о том, что именно Она может стать матерью предреченного. Желая посвятить всю жизнь Богу, Чистая Дева во смирении Своем дает обет безбрачия.
В Божием мире нет рока, и нет случайностей, но все совершается по воле Творца или по Его попущению. Господь промышляет как обо всем мироздании, так и о каждой человеческой душе, желая своему созданию только блага и, чтоб не погиб ни кто, но обратился бы к Создателю Своему и получил бы Жизнь Вечную (Ин. 3, 15). И так как нет ничего случайного и бессмысленного в жизни и судьбе каждого человека, но во всем действует благая десница Божия, то Дева Мария из внешних жизненных обстоятельств угадывая волю Божию о Самой Себе, смиряясь, принимала все, и радости и скорби, как совершенный дар, сходящий с Небес от Бога (Иак. 1, 17). «Все, что считает Бог полезным для нас, то и совершает с нами, приносит ли это страдание или доставляет облегчение, причиняет ли радость или боль, бывает ли чем-то незначительным или славным: все это направлено к единому вечному благу» (7). И когда пришло время покинуть Марии Храм, где она воспитывалась до совершеннолетнего возраста, Она смиренно принимает решение первосвященников о Ее дальнейшей судьбе – хранителем Ее девства и обручником избран бедный, но праведный старец Иосиф.
Возрастая в этой славной добродетели, Пречистая Дева стала способной дать, явившемуся Ей с Благовестием архангелу Гавриилу, тот ответ, который принципиальным образом изменил течение всей человеческой истории: «се раба господня, буди ми по слову твоему!» (Лк. 1, 38). Но вот вопрос! – А что предвозвестил Самой Деве Марии архангел Гавриил? – славу?, почет?, ублажение? – да, но прежде этого небесный посланник предвозвестил Избраннице Божией скорую и великую скорбь. Иконография Благовещения изображает Деву Марию либо с раскрытой книгой, либо со свитком в руке или лежащим рядом – это Священное Писание древних богодухновенных пророков, тщательно изучая которое Мария знала не только о будущей славе Мессии, но и о Его отвержении, о Его поругании, о Его позорной и страшной смерти. Вот только некоторые из этих древних пророков: одного из них, Исаию, который уже цитировался выше, называют «ветхозаветным евангелистом» за то, что он описал страдания Христовы так, как будто бы видел их своими собственными глазами: «Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего [было] на Нем, и ранами Его мы исцелились. Все мы блуждали, как овцы, совратились каждый на свою дорогу: и Господь возложил на Него грехи всех нас. Он истязуем был, но страдал добровольно и не открывал уст Своих; как овца, веден был Он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих, во смирении Его суд Его взят» (Ис. 53, 5); пророк Захария: «А на дом Давида и на жителей Иерусалима изолью дух благодати и умиления, и они воззрят на Него, Которого пронзили, и будут рыдать о Нем, как рыдают об единородном сыне, и скорбеть, как скорбят о первенце. В тот день поднимется большой плач в Иерусалиме. И будет рыдать земля, каждое племя особо: племя дома Давидова особо, и жены их особо» (Зах.12, 10); пророк Давид: «Ибо псы окружили Меня, скопище злых обступило Меня, пронзили руки Мои и ноги Мои. Можно было бы перечесть все кости Мои; а они смотрят и делают из меня зрелище; делят ризы Мои между собою и об одежде Моей бросают жребий» (Пс. 21, 17). Если такие страдания предопределены Спасителю мира, то возможно ли что бы Мать Его осталась безучастной и нечувственной к Его страданиям, возможно ли, что бы ни возжелала Мать Божия разделить со Своим Божественным Сыном эту страшную «чашу» скорбей. Давая Свой ответ архангелу Гавриилу Дева Мария, смиряясь перед определением Божиим о Ней, дала согласие на уникальное священослужение – Богоматеринство, содержащее в себе и возвышенную славу, и отмеренную чашу страданий. Позднее праведный Симеон Богоприимец лишь подтвердит то, что предвозвестили пророки, но уже лично в отношении Ее: «и Тебе Самой оружие пройдет душу» (Лк. 2, 35). Архангел Гавриил был послан к Марии не раньше, чем Пречистая Дева возросла, окрепла и утвердилась в смирении. Именно эта славнейшая добродетель, которую преподобный Иоанн Лествичник, в согласии со всеми богоносными отцами, назвал «Царицей всех добродетелей» (8) дала возможность Марии принять Благовестие архангела Гавриила, принять и претерпеть «оружие скорбей», пронзившее Ее душу, и вслед за этим принять и Божественное утешение, и радость Нетленного Царства, «по мере смирения дается человеку терпение в бедствиях, по мере терпения облегчается тяжесть скорбей и посылается утешение, по мере же утешения увеличивается любовь к Богу, и по мере любви увеличивается радость о Духе Святом» (9) – так коротко и ясно преподобный Исаак Сирин объяснил духовное возрастание, основанное на смирении.
Преподобный Иоанн Лествичник, в своей Лествице, возводящей от земли к Небесам, раскрывает три свойства, которые вкореняет в человека смирение: «Первое состоит в радостнейшем принятии уничижений, когда душа распростертыми руками принимает и объемлет их (уничижения и скорби), как врачество, исцеляющее и попаляющее ее недуги и великие грехи. Второе свойство – истребление всякого гнева. Третье – совершенное неверование своим добрым делам» (10). Зная эти три свойства, рождаемые смирением, каждый может исследовать свою собственную душу и, по этим замечательным плодам, производимым смирением, может с достоверностью судить о наличии в себе самом этой добродетели именуемой смирение. Не мечтать о смирении, не словами возвещать: — я смиренный!; не мнить о себе, как о достигшем уже смирения, а по указанным признакам достоверно узнать свое состояние. Первым признаком, наличия смирения, указано радостное принятие унижений и наветов, оскорблений и упреков, обличений праведных и неправедных, и не просто принятие этих уничижений, но принятие их как величайшего блага, как самого действенного лекарства, исцеляющего нас от гордыни и самомнения. Такое отношение к уничижениям является прямым исполнением заповеди Христовой «кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую» (Мф, 5, 39) — Эта новозаветная заповедь часто неправильно понимается и объясняется как запрет на противление всякому злу, но такое понимание этой заповеди противоречит общему духу Святого Евангелия, которое содержит в себе и безусловное противоречие всякому злу (что общего между светом и тьмою), и победу над всяким злом. На суде в синедрионе, связанный Христос получил удар по щеке от слуги первосвященника, но другую щеку не подставил и в этом не нарушил Своей Собственной заповеди; правильное же понимание этой заповеди стоит в теснейшей связи с православным учением о смирении. Раздражает, унижает и оскорбляет нас все то, что затрагивает нашу гордость, все то, что обличает нашу самость — это и означает «ударили по щеке» — по самому больному месту, по самомнению и самолюбию. А почему нельзя этому противиться, почему по требованию Евангелия нужно «подставить другую щеку», потому, что подобные уничижения приводят в действие скрывающуюся в глубинах души гордость, и уязвлённая она обнаруживает себя раздражительностью, гневом и отрицанием любых обличений. Преподобный Лествичник говорит: «праведного или не праведного обличения отрицающийся, своего спасения отрицается», потому, что начало спасения в смирении, а начало погибели в гордости; а приобрести смирение без подобных смирительных и скорбных случаев оказывается невозможно. Подобно тому, как опытный врач определяет тяжкую болезнь тела по известным ему симптомам и, поставив правильный диагноз, может излечить тяжелый недуг; так и святоотеческое учение помогает человеку обнаружить в себе, по определенным проявлениям, самую коварную и самую погибельную страсть — гордость; и обнаружив ее в себе начать сопротивляться ей. Необходимо многократно убедиться в том, что проявления гордости — это не случайное падение, которого могло бы и не быть; убедиться в том, что неслучайна раздражительность, в момент когда указывают на наши недостатки; неслучайно желание во что бы то ни стало отстаивать свое мнение; неслучайно осуждение ближних; неслучайны уныние и отчаяние когда обнаружены наши несовершенства — через подобные «симптомы» обнаруживается греховное устройство души, основанное на гордости; а обнаружив и опытно убедившись в том, что гордость и ее проявления это не что то случайное, а постоянное и свойственное искаженной человеческой природе, которой мы все обладаем; и обнаружив свое собственное искажение, увидев всю некрасоту своей души, только и можно положить начало исцеления души — начало смирению, и перестать мнить о себе как о вполне хорошем человеке. Вторым признаком наличия смирения указано «истребление всякого гнева». Полным безгневием является состояние называемое «кротость» — она естественно рождается у того, кто уже положил начало смирению — познанию своей духовной пустоты, познанию своего духовного бесплодия, познанию себя; и по этому центральным вопросом жизни каждого христианина является вопрос о приобретении этого христианского смирения — вопрос о познании своей немощи, о видении своей греховности. Святоотеческое учение указывает нам правильный путь и дает все средства, к достижению этого спасительного состояния, именуемого смирение. Этот спасительный путь неоднократно указан в Евангелии Иисусом Христом, и эти спасительные средства — Его святые Новозаветные Заповеди. Евангелие наполнено учением о необходимости соблюдения и исполнения Христовых Заповедей: тот может называться учеником и последователем Господа, кто соблюдает Его Заповеди (Ин. 14, 15), и даже вера в Иисуса как в Бога, но без исполнения Его святых Заповедей, названа верой бесовской (Иак. 2, 19). Евангельские Новозаветные Христовы Заповеди ставят перед ограниченным и слабым человеком безграничную преисполненную святости цель: Будьте совершенны как Бог! — «будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф. 5, 48). Все Евангельские Заповеди исполнены этой безграничной высотой, все эти Заповеди призывают каждого, без исключений, человека возвыситься до Божественного идеала: Непрестанно молитесь; За все благодарите; Продайте имения и дайте нищим; Молитесь за врагов и благословляйте ненавидящих вас; Ударили в правую щеку — подставь другую; Собирайте сокровища не на земле, а на небесах; Ищите прежде Царства Небесного; Кто хочет идти за Мной (в Небесное Царство) возьми крест свой (путь Туда через крест); заповеди о милосердии и о сострадании, заповеди об очищении сердца от страстей — об искоренении напрасного гнева, удаления от самомнения и фарисейства, об искоренении зависти и осуждения ближних, о недопустимости тщеславия и гордыни, о противлении унынию и отчаянию, об изгнании из сердца лицемерия и человекоугодничества. И нам лучше бы говорить не об исполнении этих Заповедей, навряд ли найдется хоть один человек, исполнивший все, но нам лучше всего говорить о постоянном понуждении себя к исполнению их, а в естественных наших падениях и отступлениях прибегать к специальным средствам, установленным Спасителем, к церковным таинствам — к исповеди и к причащению святых Христовых Тайн, восполняющих нашу естественную человеческую немощь. И следуя этим Евангельским, «узким и тесным» путем, по святоотеческому учению, человек естественно приходит к этому спасительному состоянию, названному смирением — авва Дрофей: «Оно (смирение) естественно рождается в душе от исполнения заповедей» (11); Симеон Новый Богослов: «Исполнение Евангельских заповедей научает человека его немощи (смирению)». А узнавший свои несовершенства и свою нищету духовную, через покаяние, естественным путем, приобретает и кротость — истребление всякого гнева; не гневается и не осуждает, так как сам уже боится гнева и осуждения Божьего. Именно таков и порядок Евангельских блаженств: » Блаженны нищие духом (смиренные), ибо их есть Царство Небесное. Блаженны плачущие (о своей нечистоте), ибо они утешатся. Блаженны кроткие (не способные гневаться и осуждать), ибо они наследуют землю» (Мф. 5, 3). Наконец третьим признаком смирения преподобный Иоанн Лествичник указывает — совершенное неверование своим добрым делам. Смиренный не надеется на свои якобы добрые дела, не рассчитывает своими «заслугами» умилостивить Бога. Преподобный авва Дорофей в поучении «О смиренномудрии»: «смирение состоит в том, чтобы приписывать Богу свои подвиги, — сие есть совершенное смирение святых… ибо очевидно, что смиренный и благоговейный, зная, что невозможно совершить никакой добродетели без помощи и покрова Божия, не перестает всегда молиться Богу, чтобы Он, сотворил с ним милость. Ибо непрестанно молящийся Богу, если и сподобится совершить что-либо знает, почему он совершил сие, и не может возгордиться, и не приписывает это своей силе, но все свои успехи относит к Богу, всегда благодарит Его и всегда призывает Его, трепеща, как бы ему не лишиться таковой помощи, и не обнаружилась его немощь и бессилие» (12). Дева Мария засвидетельствовала о Себе Самой, что была избрана Богом, не за подвиг девства, не за молитвы, не за труды, а исключительно за смирение: — «призрел Он (Бог) на смирение Рабы Своей, ибо отныне будут ублажать Меня все роды» (Лк. 1, 48). Сам Господь призывает нас научится от него, не чудотворению, не хождению по водам, и даже не молитве, а смирению: «научитеся от Мене, яко кроток есмь, и смирен сердцем, и обрящете покой душам вашим» (Мат. 11, 29).
Но вот глубины непостижимой премудрости Божьей, вот благие действия промысла Творца, вот высота учения святых отцов, Духом познавших волю Создателя своего и Спасителя — так велико смирение, что поставлено Богом выше всех христианских дел, выше доброделания, которое само по себе может привести человека и к самомнению, и к гордыне, а следовательно, и к погибели. И даже исполнение Заповедей, если не приводит человека к смирению, то непременно приведет к самомнению, и не ищущий смирения непременно найдет положительную оценку себе и своим добрым делам и утвердится в мнении о себе — в прелести. Свято место пусто не бывает — там (на алтаре сердца), где нет смирения, непременно будет мнение о себе, об этом Господь рассказал нам притчу: (Мф. 12, 43) «Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и не находит; тогда говорит: возвращусь в дом мой, откуда я вышел. И, придя, находит [его] незанятым, выметенным и убранным; тогда идет и берет с собою семь других духов, злейших себя, и, войдя, живут там; и бывает для человека того последнее хуже первого». — Верою познавший Бога, обращается на путь спасения, изменяет свою жизнь и выметает и изгоняет из сердца нечистых духов блуда, сребролюбия, жестокосердия; и начинает искать правды Божией, но если не зная евангельского учения о смирении, изложенного святыми отцами, не потрудится прежде всего ввести в сердечный свой алтарь — во святая святых своей души, смирение — святую царицу и мать всех добродетелей то, хоть и соделывает свою душу выметенной и убранной (добрыми делами), но все же оставляет сердечный свой алтарь незанятым, и без смирения начнет смотреть на свое доброделание как на заслуги перед Богом. Число семь в Писаниях не количественное, а качественное, оно всегда означает некую полноту, в данной притче семь злейших бесов — это полнота зла, достаточная для вечной погибели души — это гордость, которая когда то самого светлейшего ангела Денницу сделала сатаной; это та гордость, которой пал совершеннейший венец Божьего творения Адам; это та погибельная страсть, которая непременно вселяется там, где дом остается не занятым смирением, и бывает для человека того последнее хуже первого.
Всё христианское доброделание — дела милосердия, молитвы, телесные труды, соблюдение постов, посещение богослужений и все прочие внешние христианские дела, часто называются святыми отцами, листьями. Но исполнение внешних дел и предписаний является только пособием к достижению внутреннего плода — добродетели (смирения, внутреннего плача и сокрушения сердечного, кротости и неосуждения ближних, хранения помыслов с призыванием имени Божьего). Без листьев не бывает плодов, но сами по себе листья не имеют цены, потому и проклята была евангельская смоковница, исполненная листьев, но не имеющая плода — образ иудеев, тщательно исполнивших все предписания Закона, но внутренне, духом, не способных принять сошедшее с Небес Смирение — смиренного и кроткого Христа. » Всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь» (Мф. 3, 10). Преподобный Иоанн Лествичник подчеркивает разницу между внешним деланием и внутренним: «не трудам, но простоте и смирению являет Себя Бог». Святой подвижник Исаак Сирин говорит: «если ты трудишься в какой прекрасной добродетели и не видишь успеха, или плода, — не дивись, ибо Господь дает дарование не за труды, а за смирение». Наставник монашества и один из последних и наиболее близких к нам христианских учителей, святитель Игнатий (Брянчанинов), говорит о необходимости смирения, как о том единственном, чего ждет от нас Бог: «Смирение и покаяние — единственная жертва, которую взыскует и которую приемлет Бог от падшего человечества. Зараженных гордостным, ошибочным мнением о себе, исключающих себя из числа грешников отвергает Господь. Они не могут быть христианами» (13), он же говорит о том, что сами по себе добрые дела никогда и никого не спасли: «когда бы добрые дела по чувствам сердечным доставляли спасение, то пришествие Христово было бы излишним». Все внешние добрые дела являются только листьями, без которых конечно не бывает и плодов, но доброделание (видимые всем добрые дела) напрасно без добродетели (внутренний плод — сокрушенное и смиренное сердце); еще более ясно и определенно говорит об этом преподобный Исаак Сирин: «Воздаяние бывает не добродетели и не труду ради нее, но рождающемуся от них смирению. Если же оно утрачено, то первые будут напрасны» (14). Об этом же преподобный Варсонофий Великий: «истинный труд не может быть без смирения, ибо сам по себе труд суетен и не вменяется ни во что» (15). И еще Исаак Сирин: «Сердце исполненное печали о немощи и бессилии в делах телесных, явных, заменяет собою все сии телесные дела» (16), он же: «Восчувствовавший грехи свои (смирившийся) выше того, кто молитвою своею воскрешает мертвых» (17). И преподобный авва Дорофей: «всякая добродетель, совершаемая без смирения, не есть добродетель» (18). И даже самое величайшее доброделание — непрестанная молитва (непрестанная память о Боге), может остаться напрасным внешним деланием; в древнем патерике есть такое поучение: Один монах сказал преподобному Сисою Великому: «Я нахожусь в непрестанном памятовании Бога». Преподобный Сисой отвечал ему: «Это не велико; велико будет то, когда ты сочтешь себя хуже всей твари».
Некий законник, искушая Христа, спросил о главной заповеди и получил ответ: » возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки» (Мф. 22, 38). Весь Закон, как указал Сам Христос утверждается в двух заповедях, а эти две первейшие заповеди утверждаются на смирении: «За смирение и мольбу о спасении Господь дает спасение, прощая неоплатный долг человека. А кому больше прощается, тот больше будет благодарить и любить Господа. А ведь это и есть наибольшая заповедь. Смиренный, сознающий себя во всем грешным не станет осуждать других, не будет жесток к ближним, ибо сам боится осуждения, сам нуждается в милосердии ближних и в милосердии Божием. А этим исполняется вторая из наибольших заповедей – любви к ближним» (19).
Заключение
Премудрый Соломон говорит «славе предшествует смирение» (Пр. 15, 33), эти слова сбываются на всех ищущих Господа, но преимущественно и сугубо сбылись они на Пречистой Деве. В день Введения Пресвятой Богородицы во храм, положено начало Ее прославления, начало Ее обожения, начало Ее телесного восхождения в Небесное Отечество, и это начало положено на нерушимом основании именуемом смирение. Пречистая Дева уподобилась благоразумному мужу, построившему здание своего спасения не на песке – своих заслугах, а на камне, именуемом смирение, и «когда пошел дождь, разлились реки и подули ветры» (Мф. 7, 25) — когда пришла теснота иудейских гонений Ее Божественного Сына; когда разлились реки фарисейской гордыни, отвергающие Божественное достоинство своего Мессии; и когда метущиеся евреи, приняв вину богоубийства на себя и детей своих, пригвоздили Господа ко кресту, тогда именно эта добродетель дала силы Матери со смирением взирать на крестные страдания Сына. Его крест стал тем предвозвещенным и, со смирением принятым Ею оружием, которое пронзило Ее душу.
В уничижении и смирении пришел Бог на землю, в смирении предал Себя в руки грешников, в смирении не сошел с креста, но смирил Себя перед волей Отца до самой смерти, в смирении и уничижении сошел во ад, до самых глубин падения человечества, и тем положил начало Своего и нашего Воскресения и восхождения на Небеса в Славу, уготованную всем грешникам в смирении взывающим: «Достойное по делам моим принимаю, Иисусе Христе, помилуй мя».
Диакон Евгений Кукушкин 2013 год
_____________________________________________________________
(1) Так описывает это событие «Протоевангелие Иакова» (7, 5)
(2) По православному преданию первосвященник, который встретил Деву Марию, был Захария, отец Иоанна Предтечи.
(3) Минея, канон праздника, запев на девятой песне.
(4) Отечник святителя Игнатия (Брянчанинова), Авва Иоанн Колов параграф 33.
(5) Стих книги Бытие (Быт. 49, 10) даёт нам основание утверждать, что Мессия придёт до утраты самоуправления и законодательства древней Иудеей. В книге пророка Даниила (Дан. 9, 25) указан год прихода Мессии, исчисляя от указа о восстановлении Иерусалима (указ Неемии, наместника Иудеи, вельможи Артаксеркса I, 444 г. до н. э. Неем. 2, 1-8).
(6) Мессия должен быть потомком Авраама, Исаака и Иакова. Происходить из колена Иудина (Быт. 49, 10). Быть «корнем Иессея» и потомком Давида (З Цар. 2, 4).
(7) прп. Исаак Сирин, О божественных тайнах и о духовной жизни, беседа 39
(8) прп. Иоанн Лествичник, Лествица, степень 25, «О смиренномудрии»
(9) прп. Исаак Сирин, Слова подвижнические, слово 79
(10) прп. Иоанн Лествичник, Лествица, степень 25, «О смиренномудрии»
(11) Авва Дорофей, Душеполезныя поучения, поучение 2, «О смиренномудрии»
(12) Там же
(13) Свт. Игнатий (Брянчанинов), полное собрание, том 4, «Аскетическая проповедь»
(14) прп. Исаак Сирский, Слова подвижнические, сл. 34
(15) прп. Варсонофий Великий и Иоанн, Руководство к духовной жизни, ответ 274
(16) прп. Исаак Сирин, Слова подвижнические, слово 89
(17) прп. Исаак Сирин, Слова подвижнические, Слово 41
(18) прп авва Дорофей, Душеполезныя поучения, поучение 14
(19) Игумен Никон (Воробьев), Нам оставлено покаяние, письмо 272